Что можно носить в мешке - Александр Солженицын. Матренин двор
Я закрыл КПСС
В августе года, выступая на сессии Руководящего совета Европейского сообщества писателей, А. Твардовский заметил: «душевный мир» героини рассказа «Матрёнин двор» «наделен таким качеством, что мы с ней беседуем, как с Анной Карениной». Суждение это глубоко тронуло Солженицына, вскоре написавшего Твардовскому: «Нечего и говорить, что абзац Вашей речи, относящийся к Матрёне, много для меня значит. Вы указали на самую суть — на женщину любящую и страдающую, тогда как вся критика рыскала всё время поверху, сравнивая тальновский колхоз и соседние» [1]. Разумеется, Твардовский не намеревался отменить или приглушить социальное звучание солженицынского рассказа, но стремился выявить как видим, в полном согласии с автором его глубинную суть, сложно соотнесенную как с общей трагедией русского ХХ века, так и с вечной проблематикой в русской же огласовке.
Предлежащую книгу составили работы о нескольких сочинениях нашего великого соотечественника и — совсем недавно — современника Александра Исаевича Солженицына 11 декабря — 3 августа Счастьем этим я и хочу поделиться с теми, кому близко такое отношение к литературе. Подзаголовок — «Опыт прочтения» — следует понимать буквально. В первой части книги речь идет о тех произведениях Солженицына, что писались в —е годы и принесли автору всемирное признание, знаком которого стала Нобелевская премия
- Related to Я закрыл КПСС
- Коломны Московской области.
- Терпеть не могу неправильных рассказчиков! Вроде Веньки Овечкина.
- Планирование и оценка деятельности образовательного учреждения на основе образовательных индикаторов.
Эта редакция является истинной и окончательной. Никакие прижизненные издания её не отменяют. В пять часов утра, как всегда, пробило подъем — молотком об рельс у штабного барака. Перерывистый звон слабо прошел сквозь стекла, намерзшие в два пальца, и скоро затих: холодно было, и надзирателю неохота было долго рукой махать. Звон утих, а за окном все так же, как и среди ночи, когда Шухов вставал к параше, была тьма и тьма, да попадало в окно три желтых фонаря: два — на зоне, один — внутри лагеря. И барака что-то не шли отпирать, и не слыхать было, чтобы дневальные брали бочку парашную на палки — выносить.
